Скрытое неблагополучие и семейное насилие
Тема скрытого неблагополучия на самом деле очень важна. Одна из причин того, что каждый должен обратить внимание на этот способ человеческих отношений, заключается в том, что на территории русскоязычных стран такой способ жить распространен.
Скрытое неблагополучие совмещает в себя множество признаков и образов. Для того, чтобы избавиться от этого состояния, необходимо обучиться распознавать его и убирать последствия.
Скрытое неблагополучие проявляется не в избиении родителем-алкоголиком своего сына около гаражей, так, чтобы весь двор видел. И скрытым отсутствием благополучия не будет аналогичное избиение, которое случится в квартире, будет сопровождаться такими воплями, что соседи сверху и снизу будут вздрагивать.
В этой ситуации всё окружающие знают о происходящем. Ребенок не скрывает это от сверстников. Родитель не пытается скрываться от соседей или прохожих. Это образ самого явного, открыто демонстрируемого неблагополучия. Это не отменяет того, что у описываемой семьи есть проблемы, но иллюстрирующая срытое неблагополучие ситуация выглядит страшнее и сильнее бередит душу.
В ситуации, иллюстрирующей скрытое неблагополучие, родитель бьет ребенка без свидетелей. При присутствии родственников, близких друзей, знакомых родитель может говорить о своей любви к ребенку, упоминая об его лживости, капризности, проступках и о своем всепрощении. Эта модель поведения используется для идеализации образа родителя и для создания ситуации, в которой сказавшего об избиении ребенка сочтут лжецом. Модель поведения, при которой взрослые члены семьи не придумывают и не обсуждают негативные качества и поступки своего дитя, носит название «сахарной семейки». Семья, члены которой руководствуются описанными принципами, выглядит идеальной и счастливой, но только при присутствии наблюдателей. Вне возможности фиксации происходящего взглядом случайного прохожего, который может рассказать об увиденном событии коллегам и друзьям, родитель эмоционально, психологически и физически издевается над ребенком.
Многие из родителей, в семьях которых присутствует тяга к насилию и подавлению, предусмотрительно издеваются над детьми в таких местах, в которых не попадет посторонняя личность. Иногда, кроме подготовки почвы недоверия вокруг зависимой личности и обвинении её в лживости, агрессоры запугивают жертву, обещая сделать хуже, если она кому-либо расскажет о происходящих событиях. Такую тактику используют те родители, которые ломают личность ребенка осознанно и получают от насилия удовольствие.
Есть люди, которые действительно жаждут быть хорошими. Поскольку ребенок никогда не ведет себя идеально, раздражение накапливается внутри у человека, пожелавшего стать идеальным родителем. В итоге, в один прекрасный момент взрослый человек повышает голос на ребенка. Чаще всего этой модели идеализации роли «хорошей матери» или «хорошего отца» становятся верны люди, которые стараются быть идеальными работниками, чуткими любовниками и любовницами, добрыми сыновьями и дочерьми. Психологическое и эмоциональное напряжение, копящееся от выполнения бессмысленных чужых просьб и от попыток вытерпеть самодурство начальника, могут не выплескиваться в течение многих лет. И тогда, когда родитель кричит на ребенка, происходит первый выплеск эмоционального и психологического напряжения, которое копилось десятками лет. После такого проявления эмоций родитель забывает о способе, которым выразил недовольство, поскольку сохранение образа идеального родителя для него важнее, чем правдивое восприятие реальности.
Подсознание ради сохранения самооценки стирает из памяти родителя воспоминание о том, как он кричал и ругался. Но это же часть человеческой психики запоминает способ, с помощью которого можно избавиться от эмоционального напряжения и общего душевного дискомфорта. Родитель, после стычки с коллегой на работе, может прийти домой и начать душить собственное дитя. И, скорее всего, вечером он забудет о своих действиях и будет спрашивать сына или дочь о том, откуда на их теле взялись синяки. Этот феномен объясняется тем, что от психологического напряжения легче всего избавляться дома, с участием того, кто не сможет дать достойного сопротивления. А ради сохранения представлений о самом себе, как о хорошем родителе, человек может бессознательно потерять часть памяти и заменить вытесненные воспоминания ложными образами. Родитель забудет о произошедшем инциденте, а вот ребенок запомнит и сделает выводы.
Детей могут бить и бьют в семьях, которые, казалось бы, приличны, приветливы и добродушны. К сожалению, такие отношения не ограничиваются только физическим насилием, потому что некоторые люди такого склада характера предпочитают ломать личность и психические установки. Такое часто случается именно в интеллигентных семьях, члены которых связаны профессией с психологией, обучением детей и иными подобными профессиями. Физические повреждения заживают достаточно быстро, а вот от психологических деструктивных оценок и моделей поведения подросшим детям очень и очень сложно избавиться.
В некоторых случаях из таких семей уходят дети и обрывают все контакты с родственниками. Оставшиеся в старом круге знакомых родители рассказывают о предательстве и своеволии ребенка, которому может быть и девятнадцать, и тридцать лет. Друзья их поддерживают, даже не собираясь подумать над вопросом «Почему из хороших, приличных и идеальных семей уходят дети?».
Правда жизни такова, что они часто уходят не потому, что попали в плохую компанию, а потому, что хотят быть самостоятельными, жаждут сохранить остатки тела и психики в нормальном состоянии, прекратить издевательства над собой со стороны родителей. Поэтому, прежде чем судить ребенка, сбежавшего из идеальной семьи, подумайте, а не является ли это семейное гнездышко на самом деле гнездовищем змей? И не судите чужое дитя, потому что осуждать, не зная всю подоплеку ситуации, бессмысленно и некрасиво.